История нефтяной индустрии России насчитывает уже более 130 лет. За это время нефть стала чем-то неотделимым от России (сначала в образе царской России, затем СССР и на конец Российской Федерации). Менялся облик страны, менялся режим, народ, его идеи цели и чаяния, вместе с ними менялась и нефтедобывающая отрасль, претерпевая взлеты и падения, триумфы и крахи.

 

 

Сегодня значение нефти России трудно переоценить. Большинство самых богатых людей и компаний работающих в РФ так или иначе связаны с нефтью. Она же приносит значительную прибыль стране и позволяет решать экономические, социальные и (как видим) политические проблемы. Нефть для России важна – это факт. Однако, у каждой медали есть обратная сторона. Ни для кого не тайна что Россия находится в зависимости от этого сырья. На сегодняшний день, дальнейшее экономическое (и не только) будущее России во многом определяется не ее успехами в высоких технологиях и конкурентно способностью на международных рынках ее товаров, а мировыми ценами на нефть.

 

В свое время ориентация экспортной экономики СССР на экспорт нефти сыграла с ним злую шутку, не ждет ли этого и Россию? Не последует ли за эйфорией сверхвысоких прибылей, глубокое разочарование, а затем и депрессия, если цены на нефть таки падут вниз? И еще более глобальный вопрос: благом или злом является нефть для современной России? Можно ли ее воспринимать как дополнительный источник дохода, позволяющий решать множество насущных проблем, либо же это тот тормоз, который не дает потоку инвестиций направиться в менее прибыльный (на данный момент) сектор высоких технологий и делающий Россию сырьевым придатком Запада? Это сложные вопросы, решение которых во многом, на данный момент, зависит от политического руководства страны. И ответить на них можно будет лишь спустя много лет, когда появится возможность оценить тот вклад который внесло черное золото в становлении посткоммунистической России. Сейчас же можно с уверенностью сказать, что нефть несомненно будет играть одну из ключевых ролей в ее будущей истории. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в прошлое и проследить влияние нефти на новейшую историю государства.   

Как все начиналось

Во второй половине 60-х годов среди нефтяных компаний США лидирующие позиции занял «Стандард Ойл» возглавляемая Дж. Рокфеллером. К началу 70-х Рокфеллеру удалось, подавив своих конкурентов внутри страны, выдвинуться на основные мировые рынки нефти, придав своей нефтяной империи статус транснациональной. Рокфеллер вынашивал планы поистине мирового масштаба, стремясь превратить «Стандард» в единственного мирового монополиста работающего с нефтью. Однако, в своих расчетах он не мог учитывать событий в далекой и недоступной части Российской империи, которым в дальнейшим сужено было стать первой ласточкой, просигнализировавшей миру об окончании эры тотальной монополии США, как единственного поставщика нефти. России суждено было дать толчок для начала конкуренции на мировом нефтяном рынке. В течение многих столетий на безводном Апшеронском полуострове, "отростке" Кавказских гор, выдающемся далеко в окруженное сушей Каспийское море, отмечались выходы нефти на поверхность.

В XIII в. Марко Поло записал услышанные им сведения об источнике в районе Баку, который давал масло, которое, хотя и "не годилось в пищу", но "годилось для поддержания огня", а также использовалось как средство от чесотки верблюдов. Баку было территорией, где находились "вечные столбы огня", обожествляемого зороастрийцами. Эти столбы были, выражаясь прозаически, результатом воспламенения газа, сопутствующего месторождениям нефти, и выходящего на поверхность через трещины в пористом известняке. Баку было частью независимого ханства, которое было аннексировано Российской империей лишь в самом начале девятнадцатого столетия. К тому времени уже начала развиваться примитивная нефтяная промышленность, и в 1829 году в этом районе насчитывалось восемьдесят два вырытых вручную колодца. Но объем добычи был мизерным. Развитие индустрии серьезно ограничивалось отсталостью региона, его удаленностью, а также продажностью, деспотизмом и некомпетентностью царской администрации, которая управляла нефтяной индустрией в рамках государственной монополии. Наконец в начале семидесятых годов российское правительство отменило монополию и открыло регион для действующих на конкурентной основе частных предприятий. Итогом этого стал настоящий взрыв предпринимательской активности. Время вырытых вручную колодцев закончилось. Первые скважины были пробурены в 1871 - 1872 годах, а в 1873-м действовали уже более двадцати мелких нефтеперегонных заводов. Вскоре после этого в Баку прибыл химик по имени Роберт Нобель. Он был старшим сыном Эммануэля Нобеля, талантливого шведского изобретателя, эмигрировавшего в 1837 году в Россию, где военная верхушка с энтузиазмом приняла его изобретение - подводную мину.

Эммануэлю удалось создать значительную промышленную компанию, однако в конце концов она потерпела крах, когда российское правительство в очередной раз решило производить закупки за рубежом, а не в самой России. Один из его сыновей, Людвиг, построил на обломках отцовского предприятия новую компанию - крупный оружейный концерн. Он также разработал "колесо Нобеля", специально приспособленное для российских дорог, находившихся в ужасном состоянии. Другой сын, Альфред, талантливый химик и финансист, обративший, по совету своего санкт-петербургского учителя, внимание на проблему нитроглицерина, создал всемирную динамитную империю, которой управлял из Парижа. Но Роберту, старшему сыну, не удалось добиться такого успеха. Различные его предприятия заканчивались неудачами, и ему пришлось вернуться в Санкт-Петербург, чтобы работать на брата Людвига. Людвиг получил огромный контракт на производство ружей для российского правительства. Для ружейных лож ему было нужно дерево, и он послал Роберта на юг, на Кавказ, чтобы приобрести ореховую древесину. В марте 1873 года маршрут путешествия Роберта привел его в Баку.

Хотя Баку был крупным многоязычным городом, центром торговли между Западом и Востоком, но он являлся частью Азии со всеми своими минаретами и старинной мечетью персидских шахов, а его население состояло из татар, персов и армян. Но начавшееся недавно развитие нефтедобычи уже внесло в его жизнь большие изменения, и Роберт сразу же по прибытии был заражен "нефтяной лихорадкой". Не посоветовавшись с братом (все-таки он был старше и, следовательно, имел некоторые привилегии), Роберт взял двадцать пять тысяч рублей, которые Людвиг выдал ему на покупку дерева, "ореховые деньги", и приобрел на них небольшой нефтеперегонный завод. Нобели занялись нефтяным бизнесом. Роберт быстро приступил к модернизации и повышению эффективности нефтеперегонного завода, купленного им на деньги Людвига. Получив от брата дополнительные средства, он завоевал репутацию самого компетентного промышленника, занимавшегося нефтепереработкой в Баку. В октябре 1876 года первая партия нефти для осветительных приборов с завода Нобеля прибыла в Санкт-Петербург. В том же году в Баку, чтобы ознакомиться с ситуацией на месте, приехал и Людвиг. Обладая опытом сотрудничества с имперской системой, Людвиг завоевал доверие Великого Князя, брата царя и наместника на Кавказе.

Но Людвиг Нобель также был крупным организатором промышленности, способным на разработку плана рокфеллеровского масштаба. Он занялся анализом каждого этапа нефтяного бизнеса и разузнал все, что мог, об американском опыте нефтедобычи. Для повышения эффективности и прибыльности он использовал последние достижения науки, различные изобретения, а также методы планирования добычи и сбыта продукции; кроме того, он лично возглавил все предприятие. В течение нескольких последующих лет российская нефть завоевала популярность и даже превзошла по этому показателю американскую, по крайней мере на какое-то время, а швед Людвиг Нобель стал "нефтяным королем Баку". Крупный интегрированный нефтяной концерн, созданный Людвигом, вскоре завоевал господство на рынке российской нефти. Присутствие нефтедобывающего товарищества "Братья Нобель" было заметно на всей территории империи: скважины, трубопроводы, нефтеочистительные заводы, танкеры, баржи, хранилища, собственные железные дороги, розничная сбытовая сеть, а также заграничные рабочие, отношение к которым было значительно лучше, чем к любой другой группе рабочих в России, и которые гордо называли себя "нобелевцами". Ускоренное развитие нефтяной империи Людвига Нобеля в течение первых десяти лет ее существования признавалось "одним из величайших триумфов предпринимательской деятельности за весь девятнадцатый век".

Объем добычи сырой нефти в России, составлявший в 1874 году шестьсот тысяч баррелей, десятилетие спустя достиг 10,8 миллиона, что равнялось почти трети от объема добычи в Америке. В начале восьмидесятых годов в новом промышленном пригороде Баку, который и именовался соответствующе - Черный город, действовали около двухсот нефтеперерабатывающих заводов. Над ними постоянно висело настолько плотное облако темного, зловонного дыма, что один из побывавших там сравнил жизнь в Черном городе с "сидением в дымоходе". Такова была развивающаяся отрасль, в которой господствовали Нобели. Принадлежавшая им компания производила половину всего выпускавшегося в России керосина, и они с воодушевлением сообщали акционерам, что "к настоящему времени американский керосин почти полностью вытеснен с российского рынка". Во второй половине 80-х годов у «Братьев Нобелей» появился сильный конкурент. В 1886 году Ротшильды образовали "Батумское нефтеперерабатывающее товарищество", известное впоследствии лишь по его русской аббревиатуре "БНИТО". Они построили в Батуме нефтехранилища и предприятия по сбыту. Вскоре "БНИТО" заняло второе место в России по объемам добычи нефти, а на мировой арене появился еще один игрок. Еще в 1883 году было закончено строительство железной дороги из Баку, что почти сразу же превратило Батум в один из крупнейших нефтяных портов в мире. Железная дорога Баку - Батум открыла российской нефти дверь на Запад. Российский керосин конкурировал теперь с американским осветительным маслом во многих странах Европы. Летопись российского нефтяного экспорта была начата.

На обломках Царской России

До Первой Мировой войны русская нефть была одним из важнейших элементов на мировом рынке. В это время крупнейшими кампаниями работающие с русской нефтью владели Ротшильды и Нобели. В 1911 Ротшильды решили вывести свои деньги из нестабильного и рискованного рынка России и продали принадлежавшую им «БНИТО» американской "Ройял Датч/Шелл". Позже у них не раз был повод порадоваться этой сделке. После февральской революции все нефтяные промыслы в России были национализированы коммунистическим правительством. В отличие от Ротшильдов, семейство Нобелей о продаже своего бизнеса всерьез задумались лишь после того как им пришлось спешно бежать из страны. Как и многие русские эмигранты они осели в Париже и сразу же стали думать, что из их нефтяной империи и каким образом можно спасти. Помятуя о том, как в свое время русская нефть помешала глобальным планам «Стандарт Ойл» по захвату рынка, с Нобелями начала переговоры "Джерси" (одна из компаний-наследниц разделенной «Стандард»).

Для американской компании потенциальный источник русской нефти, с помощью которого можно было контролировать значительную часть Европы и Азии был очень уж лакомым кусочком. И переговоры велись невзирая на значительную вероятность того, что Нобели пытались продать собственность, которой больше не владели. Этот риск стал реальнее в апреле 1920 года, когда большевики вновь овладели Баку и немедленно национализировали нефтяные месторождения. Британских инженеров, работавших в Баку, посадили в тюрьму, а некоторых "нобелитов" судили как шпионов. Но не смотря на это "Джерси" и Нобели продолжали переговоры. В июле 1920 года, менее чем через три месяца после национализации, сделка была заключена. "Стандард ойл" приобрела права на половину нефтяной собственности Нобелей в России по действительно "минимальной цене сделки" - за 6,5 миллиона долларов с последующей доплатой до 7,5 миллиона долларов. Взамен "Стандард" получала контроль как минимум над третьей частью добычи нефти в России, над 40 процентами нефтепереработки и 60 процентами внутреннего российского нефтяного рынка.

Риск был действительно очень велик - и слишком очевиден. Что если новый большевистский режим все-таки устоит? Национализировав месторождения, их можно разрабатывать или выставить на международный аукцион. В последовавшей дуэли между капиталистами и коммунистами, последних представлял квалифицированный и находчивый комиссар внешней торговли Леонид Красин. Стройный, с острой бородкой, изысканный, убедительный и с виду благоразумный, он совсем не был похож на кровожадного фанатика, которого ожидали увидеть западные собеседники. Красин понимал капиталистов как никто из его товарищей, поскольку сам когда-то был одним из них. До войны он служил на вполне приличной должности менеджера Бакинской электрической компании, а затем был российским представителем крупного германского концерна "Сименс". "Стандард" завершала свои переговоры с Нобелями, а Красин тем временем прибыл в Лондон для обсуждения торговых отношений от имени правительства большевиков. В ходе переговоров Красин проявил себя как сторонник поощрения аппетитов, желавших торговать британских бизнесменов. Но от него мало что зависело. Его страна шла к экономической катастрофе - падение промышленного производства, инфляция, острая нехватка капитала и повсеместный дефицит продуктов питания, переходивший в голод. Россия отчаянно нуждалась в иностранном капитале для разработки, добычи и продажи своих природных богатств. И в ноябре 1920 года Москва выдвинула новую политику предоставления концессий иностранным инвесторам. Затем, в марте 1921 года, Ленин пошел еще дальше.

Он объявил о новой экономической политике, предусматривавшей значительное расширение советской рыночной системы, восстановление частных предприятий, а также расширение советской внешней торговли и продажу концессий. Это не значило, что изменились убеждения Ленина - он реагировал на срочную и крайнюю необходимость. "Мы не можем своими силами восстановить нашу разрушенную экономику без зарубежного оборудования и технической помощи", - заявлял он. Для получения этой помощи он был готов предоставить концессии "наиболее мощным империалистическим синдикатам". Характерно, что первые два примера нового курса были связаны с нефтью - "четверть Баку, четверть Грозного". Нефть могла снова, как в царские времена, стать наиболее доходным экспортным товаром. Одна из большевистских газет назвала ее "жидким золотом". Постепенно в Россию полился все более набирающий силу поток инвестиций. На многих рынках мира компании начали ощущать все растущее давление конкуренции со стороны дешевой русской нефти. Советская нефтяная промышленность, практически мертвая с 1920 по 1923 годы, начала быстро восстанавливаться с помощью крупномасштабного импорта западных технологий, и СССР вскоре вышел на мировой рынок в качестве экспортера. Однако, далеко не всех устраивало подобное положение дел. Высшие руководители "Джерси" оказались перед дилеммой: отстаивать свои права как собственника (ведь формально она владела третью всей нефтедобычи в России), либо же смириться с ситуацией установившейся де факто и установить торговые отношения с Советской Россией и занять свою нишу на рынке дешевой русской нефти. В 1922 году "Джерси", "Ройял Датч/Шелл" и Нобели приступили к формированию так называемого "Фронта Юни". Целью было создание общего блока против советской угрозы их нефтяной собственности в России. Впоследствии к ним присоединилась еще дюжина компаний. Все члены блока обязались бороться с Советским Союзом совместно. Они договорились добиваться компенсации за национализированную собственность и воздерживаться от индивидуальных дел с русскими. "Братство торговцев нефтью" с трудом верило друг другу и не верило Советам. Поэтому, несмотря на взаимные заверения и обещания, "Фронт Юни" с самого рождения стоял на весьма неустойчивых ногах. А ловкий Леонид Красин, хорошо понимавший капиталистов и инстинкт соперничества, продолжал мастерски играть с компаниями, настраивая их друг против друга. К концу двадцатых годов крупнейшим компаниям порядком надоел вопрос русской нефти. Попытки вернуть собственность или добиться компенсации стали делом безнадежным. Кроме того, на месторождении Баба-Гур-Гур в Ираке забил новый фонтан, который заставил обратить взоры на новые источники нефти на Ближнем Востоке. Созданный на обломках постцарской России СССР, сумел выжить во многом благодаря успешно организованной продаже нефтяных концессий. Позднее, с окончанием НЭПа концессии были закрыты, иностранные специалисты отправлены по домам или по лагерям, а весь доход от нефти Баку, Грозного, Майкопа, Сахалина потек в казну государства.

Бизнес без остановки

Когда Союз немного окреп Новая Экономическая Политика была свернута – страна продолжила свое восхождение к вершинам коммунизма. Однако, несмотря на все разговоры о "мировой революции" и "холодной войне", нефтяной бизнес с СССР велся Западом почти без перерыва. В гитлеровской Германии почти до самой войны работала сеть советских автозаправок. После войны советская нефть, естественно, принадлежащая государству, официально практически не выходила за пределы "железного занавеса". Но на деле все было иначе. В 1954 году Арманд Хаммер, набивший руку на выгодной торговле с коммунистами, от лица американской компании Occidental Petroleum договорился с Никитой Хрущевым о продаже советской нефти на Запад. Она в небольших объемах пошла на рынки через Иран под видом иранской нефти. В 1970-1980-е годы СССР, где основной нефтяной акцент переместился с Каспия на Сибирь, продавал свою нефть, выполняя венесуэльские и иракские контракты. Нефтяные кризисы 1973 и 1979 годов открыли для советской нефти широкую дорогу на мировые рынки. К середине 1980-х СССР лидировал по экспорту нефти в мире. Без иностранного участия это было бы вряд ли возможно - знаменитый контракт с итальянской государственной компанией ENI "нефть в обмен на трубы" был лишь одним из примеров удачных попыток советского руководства решить технические проблемы "нефтянки". Во второй половине 80-х цены на нефть были низки. Резко уменьшившийся приток в казну нефтедолларов больше не мог покрывать непомерно раздутый военный бюджет и неэффективную экономику. Страна впала в затяжной кризис. Попытка вывести ее из этого кризиса закончилась крахом супердержавы.

Распродажа столетия

Роль иностранцев в российской нефти после приватизации оказалась гораздо менее значительной, чем предполагалось в начале 1990-х годов. Российские компании достаточной быстро стали на ноги и начали еще активнее осваивать иностранные рынки. Крупные нефтяные компании были не готовы идти в Россию без существенных гарантий. Англо-голландская компания Royal Dutch/Shell начала разработки на Сахалине только в рамках соглашения о разделе продукции, то есть имея самые прочные из возможных гарантий. Показательно, что самый широко разрекламированный шаг - покупка британской ВР доли в нефтяной компании "Сиданко" - закончился громким скандалом. Британцы оказались втянутыми в олигархическую войну, шансов победить в которой у них не было. Однако спустя несколько лет, уже при Путине, ВР вернулась в Россию, создав совместную с ТНК компанию. Больших слияний и поглощений в нынешних условиях зрелой нефтяной индустрии ждать не приходится, но если больших потрясений в России не будет, то иностранные компании так или иначе последуют примеру ВР. Российской нефтяной промышленности опять, как и в начале прошлого века, нужны западные средства, технологии и опыт. Иностранцам, как и раньше, если не больше, нужны гарантии стабильности. Впрочем, как и в других странах с нестабильными режимами и весьма условными представлениями о правах собственника, кусок пирога столь сладок, что инвесторы будут стремиться к вышкам и трубам при любой возможности. Риск в случае удачи будет оправдан.

Нефть и проблемы

Казалось бы, для России и ее жителей высокие цены на нефть - только хорошо, растут доходы нефтяных компаний и бюджета, растут инвестиции и зарплаты. Однако, одновременно в экономике возникает ряд проблем, требующих пристального внимания. Более того, эти проблемы накапливаются и несвоевременное и неполное их решение чревато неприятностями. Рассмотрим вкратце проблемы с которыми Россия может столкнуться (и уже сталкивается) в результате продолжительное время держащихся высоких цен на нефть.

чрезмерно быстрое укрепления рубля
Такую ситуацию принято называть "голландской болезнью". После того, как в 1960-е годы в Северном море были открыты большие запасы природного газа, с подобными проблемами столкнулись Нидерланды, а несколько позже - Норвегия и еще ряд стран.
Рассмотрим вкратце возможные последствия «голландской болезни» для России:
Опасность чрезмерно быстрого укрепления рубля наиболее "на слуху". Оно несет за собой снижение конкурентоспособности большей части российской промышленности. Несколько утрируя, можно сказать, что рентабельным может оказаться лишь добыча и экспорт сырья, а также производство товаров и услуг, которые слишком трудно или дорого импортировать.

риск инфляции
Резко положительное сальдо платежного баланса, иными словами, приток валюты в страну, приводит к настолько быстрому росту денежной массы, что создает угрозу инфляции. Впрочем, благодаря ряду факторов, потребительская инфляция продолжает снижаться, и есть основания доверять официальным прогнозам, что за 2004 год она составит около 10%.  

мыльные пузыри
Недвижимость дорожает угрожающими темпами. Ряд экспертов уже предупреждает о том, что на этом рынке наблюдается классический мыльный пузырь, и в не слишком отдаленной перспективе возможен кризис на этом рынке, который вполне может перекинуться и на другие рынки (как это, например, было в Японии).  

чрезмерный рост бюджетных расходов
Значительная часть доходов от экспорта сырья поступает в государственный бюджет, который рассчитан исходя из гораздо более низких цен на нефть, чем сейчас. Соответственно, можно ожидать, что профицит - превышение доходов над расходами окажется много выше, чем изначально планировалось. А значит, велик соблазн потратить эти деньги на социальные нужды или государственные инвестиции. Трудно возражать против социальных расходов или таких полезных для общества вещей как новые дороги. Однако многочисленные исследования показывают, что государственные инвестиции гораздо менее эффективны, чем частные, а рост социальных расходов оборачивается консервацией бедности.

темпы реформ и риск "застоя"
Сегодняшняя экономическая стабильность и довольно высокие темпы роста, лишь отчасти заслуга российских властей. В значительной мере это последствие не зависящих от них благоприятных внешних факторов. В экономике "все в порядке" даже без энергичных экономических реформ, хотя вряд ли ситуация была бы столь радужна, если бы цена нефти была на уровне 1998 года, почти в четыре раза ниже. Соответственно, велик соблазн откладывать многие сложные, болезненные, но необходимые реформы "на потом". В результате велик риск оказаться в ситуации "застоя", хорошо знакомой по 70-м годам прошлого столетия.  

непривлекательный инвестиционный климат
В России сейчас много денег. Настолько много, что вкладывать их все труднее. И это несмотря на то, что многие секторы промышленности отчаянно нуждаются в инвестициях. Реальный сектор все еще не готов к инвестициям. Несмотря на это, инвестиции растут, хотя в значительно большей степени российские.
Иностранных по-прежнему мало, накопленный объем прямых иностранных инвестиций на душу населения на порядок ниже, чем в Восточной Европе. И то преимущественно за счет нескольких крупных сделок в сырьевом секторе.
Даже несмотря на определенный рост можно предположить, что при сохранении существующих тенденций, Россия будет не самым привлекательным местом для иностранных инвестиций: активы стремительно дорожают, рабочая сила тоже, законодательство непрозрачно, правоприменение произвольно, судебная система слаба.
Есть и еще одна проблема, связанная с дорогой нефтью: в экономике создаются "ложные" сигналы. В результате некоторые сектора могут быть переинвестированы, когда (и если) нефть подешевеет, эти вложения могут уже никогда не окупиться.

социальное расслоение
Нефтяные доходы ведут к довольно быстрому росту доходов населения. По официальным данным, в последние годы рост реальных доходов примерно в два раза опережает рост ВВП. Однако распределяются эти доходы крайне неравномерно, как в региональном, так и в отраслевом разрезе.
Так, средние доходы работников нефтяной отрасли и "Газпрома" оказываются на порядок выше, чем доходы бюджетников, а средние доходы москвичей в разы выше, чем у населения соседних областей.
В долгосрочном плане это чрезвычайно опасная тенденция.
Причем речь идет не только о социальном напряжении, но и о проблемах в распределении трудовых ресурсов, стимулы становиться, скажем, врачом или учителем оказываются исчезающие малы, а без этих профессий невозможно воспроизводство человеческого капитала, одного из немногих потенциальных преимуществ России в глобальной конкуренции.

Перспективы экономической политики

Прогнозы нефтяных цен одно из самых неблагодарных занятий. Уже много раз оказывались посрамлены то оптимисты, то, наоборот, пессимисты, что бы ни понимать под этими категориями. Но нынешняя ситуация в мировой экономике такова, что спрос на сырье поддерживается бурно растущими экономиками Юго-Восточной Азии, в первую очередь Китая, а предложение ограничивается сохраняющимися рисками геополитического характера - это и война в Ираке, и потенциально возможная политическая нестабильность в Саудовской Аравии. А значит, есть основания ожидать сохранения высоких цен на нефть и газ. Или даже продолжения их роста - прогнозы 50 долларов за баррель могут и оправдаться. От того, насколько грамотной и сбалансированной будет российская экономическая политика в этой ситуации, будет зависеть очень многое. И удастся ли избежать разного рода кризисов, и удастся ли выйти на траекторию устойчивого развития, и многое другое.