Сэр Уитмэн Пирсон (1856–1927), талантливый предприниматель и инженер, руководил созданием сразу нескольких строительных чудес конца ХIХ столетия. Его имя было известно и в Старом и в Новом свете благодаря таким сооружениям, как туннель Блэкуолл под Темзой, туннели под Ист-Ривер в Нью-Йорке и огромные портовые сооружения в гавани Дувра. В созданную им империю вошли инвестиционные банки, всемирно известные печатные издания Financial Times, The Economist и нефтяная компания, обеспечившая впоследствии его финансовый базис. Достижения Пирсона и его умение добиваться крупных успехов были столь впечатляющими, что в 1901 году президент Мексики Порфирио Диас (прославившийся высказыванием: «О бедная Мексика, как далеко ты от Бога и как близко ты к США!») пригласил джентльмена, инженера и бизнесмена для реализации грандиозных проектов строительства оросительного Гранд-Канала на реке Рио-Гранде и железной дороги Техуантепек, соединившей побережья Атлантического и Тихого океанов. При этом основным мотивом, которым руководствовался Диас, приглашая Пирсона в Мексику, было стремление уменьшить влияние американских строительных корпораций в стране.
Но случай изменил планы и Диаса, и Пирсона.

Однажды Пирсон опоздал на поезд в городке Ларедо, на границе с США, и во время вынужденной девятичасовой остановки узнал, что город в течение нескольких месяцев охвачен нефтяным безумием в связи с открытием крупного месторождения. В тот же вечер сэр Уитмэн отправил телеграмму менеджеру с указанием «срочно покупать перспективные земли». Так начался нефтяной бизнес Пирсона.

Далее последовали годы серьезных разочарований и больших расходов. И в тот момент, когда Пирсон уже почти отчаялся найти нефть, его компания Mexican Eagle открыла уникальное месторождение Портреро-дель-Льяно, которое давало 110 тыс. баррелей нефти в сутки и считалось крупнейшим месторождением в мире. Это открытие не только вызвало небывалый ажиотаж, но и превратило Mexican Eagle в одну из ведущих нефтяных компаний мира.

Мексика начала быстро набирать обороты на мировом нефтяном рынке. В 1913 году мексиканскую нефть использовали даже на российских железных дорогах. В период Первой мировой войны Мексика стала основным поставщиком для Соединенных Штатов и к 1920 году обеспечивала 20% потребностей Америки в нефти. В 1921 году страна стала вторым государством в мире по объему добычи нефти — 193 млн баррелей в год.

Но Мексика недолго лидировала на рынке энергоносителей. В 1911 году в стране произошла революция, и президент Диас был свергнут. После этого ситуация в Мексике стала неуправляемой, в республике начался хаос, сопровождавшийся погромами и беспорядками. Принадлежавшие Mexican Eagle вахтовые поселки нефтяников были опустошены, а часть сотрудников убиты. Компания терпела убытки, но Пирсону опять повезло.

В октябре 1918 года от имени главы Shell Генри Детердинга с сэром Уитмэном связался Калуст Гульбенкян. Известный нефтяной маклер сообщил, что Shell хотела бы приобрести значительную долю Mexican Eagle. Пирсон, которому надоела политическая нестабильность Мексики, легко принял предложение Гульбенкяна. Через короткое время на основных мексиканских месторождениях, купленных Shell, началось интенсивное естественное обводнение нефтеносных пластов, что вызвало резкое падение добычи. Mexican Eagle стала худшим приобретением Shell.

Кроме того, на фоне ожесточенной борьбы между мексиканскими националистами и революционерами в стране начался процесс национализации нефтяных активов. Стало очевидным, что дни иностранных нефтяных компаний в Мексике сочтены.
Но закат Мексики как нефтяной державы сопровождался восхождением новой звезды — Республики Венесуэлы, где еще четыре века назад первые испанские конкистадоры увидели, как индейцы использовали выступавшую на поверхность нефть, чтобы смолить и чинить свои каноэ.

В начале ХХ века Венесуэла являла собой удручающее зрелище. С 1829 года, когда страна освободилась из-под власти Испании, регионами Венесуэлы управляли местные военные каудильо (вожди). В среднем примерно две трети парламентариев были «разнозвездными» генералами.

После очередного военного переворота в 1908 году президентом страны стал генерал Хуан Висенте Гомес, который занялся централизацией власти и превращением страны в личное феодальное владение, персональную «гасиенду». В период его правления была разработана концепция «демократического цесаризма», обосновавшая надклассовый и надпартийный характер власти диктатора-цезаря как покровителя и благодетеля всего народа.

Базируясь на этой идеологии, Гомес правил страной на протяжении 27 лет (с активной помощью друзей и родственников). Например, диктатор назначил вице-президентом своего брата, который занимал этот пост до тех пор, пока не был убит сыном Гомеса.

Во время Первой мировой войны Гомес был настроен прогермански и даже в одежде подражал кайзеру Вильгельму, за что президент США Вудро Вильсон назвал диктатора «негодяем». А британский посол в Каракасе описывал Гомеса как «абсолютного монарха в самом средневековом смысле слова».

Целью Гомеса было достижение не только абсолютной политической власти, но и огромного богатства. Остро нуждаясь в инвестициях для экономического развития страны, Гомес, руководствуясь в том числе и «шкурными» мотивами скорейшего личного обогащения, заявил о необходимости масштабного привлечения иностранного капитала. И главную роль в этом деле должна была сыграть нефть.

Еще с довоенного времени в Венесуэле, в окрестностях озера Маракайбо, вовсю работала Shell. В 1919 году послала своих разведчиков в Венесуэлу и Conoco. Представителю Conoco удалось встретиться с генералом лично, который, казалось, был готов предоставить концессию. Но в тот же день аналогичное предложение сделал некий Хулио Мендес, приемный сын Гомеса. Он и получил концессию, причем сразу продал ее другой компании.

В конце концов Conoco получила приличную территорию — частично от других американских компаний, частично от Хулио Мендеса. Туда входили и 4200 акров дна озера Маракайбо. Представитель Conoco в шутку предложил купить лодку, чтобы работники компании могли заняться рыбной ловлей, если дно озера окажется бесполезным для добычи.

В то время работать в Венесуэле было довольно опасно. По дорогам можно было передвигаться только на повозках. В стране не было точных карт, зато были тучи москитов и других кровососущих насекомых. Медицинская помощь была недоступна, примитивна или попросту не существовала. Ко всему прочему, геологи и пришедшие вслед за ними буровики столкнулись с враждебно настроенными индейскими племенами. Один буровик был убит стрелой прямо на террасе столовой. Поэтому Shell защищала кабины своих машин и тракторов несколькими слоями специальной ткани, достаточно плотной, чтобы остановить индейские стрелы.

В 1922 году парламент с подачи Гомеса принял так называемый Нефтяной закон, который определил условия концессий, налоги и арендную плату. Таким образом Венесуэла обеспечила политическую предсказуемость, административную и налоговую стабильность, что резко контрастировало с ситуацией в Мексике. Но при всем этом вопрос о нефтяных перспективах Венесуэлы стоял весьма остро: результаты разведочных работ были интересными, но не более того. Целый ряд разведочных скважин оказались совершенно сухими. Американские геологи, занимавшиеся картографированием страны по заказу Shell, дали удручающую оценку перспективам нефтедобычи в Венесуэле и на всем южноамериканском континенте. Они оценили увиденное здесь как «мираж».

Выводы скептиков оказались преждевременными. В декабре 1922 года из скважины Барросо компании Shell на месторождении Ла-Роса в бассейне Маракайбо забил нефтяной фонтан, дававший около 100 тыс. баррелей нефти в день. Это открытие подтвердило, что Венесуэла может стать производителем нефти мирового значения. В стране начался настоящий нефтяной бум, который привел к тому, что через несколько лет в Венесуэле работало уже более ста нефтедобывающих компаний.

В отличие от Shell, Conoco пришлось ждать успеха еще долгих 6 лет. В 1928 году, применив новую технологию подводного бурения, Conoco совершила свое первое серьезное открытие в Венесуэле — крупные запасы нефти под озером Маракайбо. Шутки про рыбную ловлю остались в прошлом.

Нефтяной прорыв вдохновил и генерала Гомеса. Его семья и друзья («гомеситы»), не теряя времени даром, получали от правительства концессии, затем перепродавали их с большой прибылью различным иностранным компаниям, не забывая при этом и самого генерала. Позже для оформления подобных сделок генерал и его друзья создали «бумажную» фирму под названием Compania Venezolana de Petroleo, более известную как «компания генерала Гомеса».

Объем добычи нефти в Венесуэле рос с головокружительной быстротой. В 1921 году Венесуэла добывала только 1,4 млн баррелей нефти. К 1929 году добыча выросла до 137 млн баррелей и вывела страну на второе место в мире после США. Так, менее чем за десятилетие Венесуэла превратилась в ведущую нефтяную державу мира.